МЕЧТА СТАНОВИТСЯ ЯВЬЮ

Договор с католическими королями. — Громкие титулы и десятая доля. — Поддержка рода Пинсонов. — Невзгоды в Палосе. — Вопреки суевериям и страху. — Цель экспедиции.

17 апреля 1492 года король и королева торжественно подписали и скрепили печатью договор с Колумбом, приняв почти все его требования, которые еще недавно считали чрезмерными. Коварный Фернандо, очевидно, тогда уже считал, что договор можно будет легко расторгнуть, если того потребуют его личные или государственные интересы: он неоднократно поступал так в подобных случаях.

Важнейшими статьями договора были следующие:

«Ваши высочества, как сеньоры названных морей-океанов, жалуют отныне названного дона Христофора Колумба (в документах его по-испански называли Кристобалем Колоном) в свои адмиралы всех островов и материков, которые он лично и благодаря своему искусству откроет или приобретет в этих морях и океанах, после его смерти (жалуют) его наследникам и потомкам навечно этот титул со всеми привилегиями...

Ваши высочества назначают названного Христофора Колумба своим вице-королем и главным правителем на всех названных островах и материках, которые он... откроет или приобретет...».

Так осуществилось одно из желаний Колумба: ему, сыну генуэзского ткача, присвоили титул дворянина и право пользоваться приставкой «дон». Он стал правителем вновь открытых земель с правом назначения других должностных лиц, а также великим адмиралом моря-океана. Подобного титула в Испании еще ни у кого не было. Но пока это были лишь громкие слова. Другие статьи договора сулили и материальные блага, давали надежду на превращение золотого миража в явь:

«Со всех и со всяческих товаров, будь то жемчуг или драгоценные камни, золото или серебро, пряности и другие вещи и товары любого рода, вида и наименования, которые будут куплены, обменены, найдены или приобретены... да будет он иметь и да оставит он за собой десятую часть всего приобретенного, приняв в расчет все произведенные издержки таким образом, что из всего оставшегося чистым и свободным сможет он удержать названную десятую часть для самого себя и распорядиться ею по своему желанию, предоставив остальные девять частей вашим высочествам».

Мог ли тогда кто-нибудь предположить, что Христофор Колумб откроет целый материк — Новый Свет? Если бы впоследствии этот договор не был нарушен, то десятая доля всех полученных в Америке доходов сделала бы Колумба и его потомков богатейшими людьми в мире.

Наделенный высокими титулами и широкими полномочиями, Колумб начал энергично готовиться к дальнему плаванию. Прежде всего он распрощался в Кордове с Беатрисой, сказав ей, что никогда не забудет мать своего ребенка, но с прошлым теперь покончено. Высокие стремления и цели заставляют его выбросить из головы легкомысленные радости, именуемые любовью. Господь бог призвал его нести святое слово людям, населяющим Азию, и он должен посвятить себя этой высокой цели.

Затем адмирал поспешил в Палос. Еще до заключения договора с королями Колумб познакомился и завязал дружеские связи с главою большого рода палосских мореходов Мартином Алонсо Пинсоном — богатым корабельщиком, владельцем верфей и искусным капитаном, не раз бороздившим Атлантический океан. Ознакомившись с планами Колумба, Пинсон, по свидетельству современников, решил принять участие в экспедиции, снарядив для ее нужд корабль и предоставив средства. За это Пинсон потребовал у Колумба доли в доходах, которые тот получит по договору с католическими королями. Пинсон раздобыл еще немалую сумму, ибо займа Сантанхеля не хватило для покрытия всех расходов.

Для подготовки экспедиции Колумб выбрал порт Палос. Во-первых, здесь проживали Пинсоны, а, во-вторых, этот город в военное время отказался повиноваться королю и теперь в наказание должен был предоставить государству на двенадцать месяцев два корабля с полной оснасткой. Городу вменялось в обязанность снарядить их за десять дней и передать в распоряжение Христофора Колумба. Этим же указом матросам предлагалось поступать на королевскую службу с уплатой жалованья за четыре месяца вперед.

Однако моряки Палоса и окрестных деревень, не считая нескольких выпущенных из тюрьмы заключенных, не хотели идти в плаванье с Колумбом: они испытывали непреодолимый страх и перед путешествием по неведомому океану и перед таинственным чужеземцем.

Город также отказался выполнять предписание короля, и двору пришлось издать еще более строгие указы и послать особых чиновников для их проведения в жизнь. Они реквизировали у горожан два корабля, третий же был снаряжен самим Колумбом. Но прошло еще три месяца, прежде чем каравеллы вышли в океан.

Надо сказать, что свои великие плавания Колумб совершал вовсе не на утлых суденышках, не на «ореховых скорлупках», как это иногда утверждают. В те времена моряки имели уже в своем распоряжении каравеллы — суда, вполне пригодные для дальних морских походов.

Моряков, ходивших вдоль знакомых берегов Средиземного моря и преодолевавших лишь небольшие расстояния, еще могли удовлетворять весельные галеры, на которых, при попутном ветре ставились паруса. Но в океанских просторах и на дальних морских путях вдоль пустынных, необитаемых берегов Африки галеры были не пригодны. На них нельзя было ни запасти в достаточном количестве провиант и воду, ни взять на обратном пути рабов и тяжелые грузы. Невыгодно было также держать на корабле команду гребцов и необходимые для нее запасы провианта.

К тому же галеры не были быстроходны. И вот португальские мореплаватели создали на заре эпохи великих географических открытий новый тип легких быстроходных судов с небольшой осадкой — каравеллы. Эти маневренные парусники были удобны для судоходства как по морским и океанским просторам, так и в устьях неглубоких рек, в прибрежных водах, на отмелях и среди рифов.

Флагманским кораблем Колумба была «Санта-Мария» водоизмещением около ста тонн. Вторая каравелла (около шестидесяти тонн) называлась «Нинья» — ранее она принадлежала роду палосских моряков Ниньо, также участвовавших в этой экспедиции (кроме того, Нинья по-испански означает «детка» — возможно и такое толкование этого названия). «Ниньей» командовал капитан Винсенте Яньес Пинсон.

Третьим кораблем была «Пинта» (по-испански «кружка». Следует, однако, отметить, что имя прежнего владельца судна было Пинто; в 1492 году хозяином этой каравеллы стал Киптеро, тоже участвовавший в экспедиции). «Пинта» была несколько больше «Ниньи». Она шла под командой Мартина Алонсо Пинсона — старшего из братьев, а младший брат — Франсиско — был шкипером на этом же судне.

Флагманский корабль моряки называли еще «Гальегой» — то есть «Галисийкой», так как она прибыла из Галисии — северной области Испании. Колумб впоследствии отзывался о своем корабле, очевидно, незаслуженно как о плохом, неумело оснащенном судне, непригодном для дальних экспедиций. Все же «Санта-Мария» заслужила бессмертную славу, преодолев Атлантический океан и доставив испанских мореплавателей в Новый Свет, хотя ей и было суждено погибнуть, разбившись о коралловые рифы у берегов Эспаньолы.

Любимицей Колумба стала легкая, быстроходная «Нинья». На ней он счастливо вернулся на родину. Каравелла участвовала и во второй экспедиции, а затем снова пересекла океан, направляясь к берегам Эспаиьолы. В те времена столь дальние путешествия без аварий на небольшом деревянном судне были значительным достижением.

Все три каравеллы Колумба были легкими однопалубными судами с низким бортом, высокими кормовыми и носовыми надстройками. В средней части палубы не имелось надстроек, здесь размещались шлюпки, очаг, компас в особом деревянном ящике, насос для выкачивания воды из трюмов и брашпиль якорного каната. В качестве балласта использовались камни, погруженные в трюм. Паруса были расписаны большими крестами. Каждое судно было вооружено пушками небольшого калибра для защиты от пиратов и других непрошеных гостей. Однако каравеллы Колумба не являлись боевыми судами.

Цель экспедиции состояла главным образом в том, чтобы завязать торговые сношения с какой-нибудь языческой страной, а не завоевать ее или обратить в христианскую веру — для этого суда были слишком слабо вооружены, а экипажи их малочисленны. К тому же, среди моряков не было ни одного профессионального военного или священника.

Государи выдали Христофору Колумбу, как своему полномочному послу, три одинаковых верительных грамоты: одну для вручения великому хану повелителю Катая, а в двух других адмирал должен был сам проставить имена и титулы, когда в том появится необходимость.

Некоторые историки пытались в свое время доказать, будто Христофор Колумб отнюдь не собирался идти в Азию, ибо в документах о пожаловании титулов она не упоминается. Однако не надо забывать, что в этих документах вообще нет ни одного географического названия, которое указывало бы на цель экспедиции. Испанские короли не имели права в официальном документе упоминать Южную или Восточную Азию, которые в середине века назывались одним словом «Индия»: все вновь открытые земли к югу от Канарских островов «вплоть до Индии» были пожалованы папой римским Португалии, а Испания в своих договорах с этой страной признавала за нею дарованное. Материк, упоминаемый в документах Колумба, мог быть только Азией, ибо в Северном полушарии, по тогдашним представлениям, никаких других материков, кроме Европы и Азии, не существовало.

Подготовка к экспедиции подвигалась успешно.

Чужеземец Колумб без поддержки богатых и влиятельных корабельщиков Пинсонов, Ниньо и Кинтеро никогда не смог бы набрать для экипажей своих кораблей офицеров и матросов. Эти потомственные мореходы пользовались таким большим уважением, что одно их участие в экспедиции, а тем более то, что они вложили в это рискованное предприятие денежные средства, понемногу рассеяли всеобщее недоверие и страх.

Команды для всех кораблей — около девяноста опытных мореходов, связанных к тому же между собой кровным родством, — удалось завербовать в Палосе и близлежащих селениях.

В составе экспедиции, кроме моряков, было несколько доверенных лиц короля и переводчик, который владел испанским, древнееврейским и арабским языками (последний был широко распространен в Азии), — для ведения переговоров в заморских странах.

Люди отправлялись в путь в надежде на барыши, богатство и королевское расположение. Но хотя необычность путешествия и манила их вдаль, они были охвачены суеверным страхом: ведь об экспедиции генуэзца ходили самые ужасные слухи, ее считали абсурдной и заранее обреченной на неудачу. Неведомый путь пугал этих морских волков, хорошо изучивших суровый океан, его соленые ветры и жестокие бури, коварные мели и скалистые берега. Страх, опасения и заботы сменялись в их душе надеждами и мечтами о золоте, славе и увлекательных приключениях.

Для самого же Колумба все было предельно просто: надо только взять правильный курс — не на север Атлантики, где господствуют свирепые западные ветры, а на юг, к Канарским островам. Там между архипелагом и тропиками дуют постоянные северовосточные ветры — пассаты. Пройдя с этими попутными ветрами около семисот лиг (лига — около шести километров), каравеллы достигнут острова Сипанго, а по дороге пристанут к Антилии или другому какому-нибудь острову: в том, что эти острова существуют, генуэзец не сомневался.

Наконец-то Христофор Колумб вступил на путь славы и богатства. Плечи его уже покрывала мантия адмирала моря-океана. Каравеллы уходили в океан.